бойня на фестивале «Торнадо» в Миассе
Сейчас еще рано говорить о том, что реально послужило причиной диких событий на рок-фестивале «Торнадо». Скажу пару слов о контексте. Мы, сорокалетние, очень хорошо помним времена, когда вооружённая кольями банда в сто человек не казалась чем-то из ряда вон выходящим. Всего 20-25 лет назад массовые побоища, в которых с обеих сторон участвовало по сотне (или паре сотен) гопников, были хоть и не рядовым, но и не особенно выдающимся явлением.
Я хорошо помню, как после девятого класса (это было летом 87-го) мы поехали пить портвейн на какое-то озеро и как прятались от похожей толпы, стараясь, как в подводной лодке соблюдать режим абсолютного молчания, притаившись в туристическом домике и погасив свет. С нами было несколько девушек и мы очень за них испугались.
Прошли годы. Изменился контекст. Челябинск, по меткому замечанию проф. Цукермана, за последние двадцать лет стремительно гуманизировался: в предельно милитаризированном городе, славившемся своими техническими учебными заведениями, начали открываться гумантарные факультеты, какие-то другие формы гуманитарной культуры. Даже такие, казалось, несерьёзные вещи, как многочисленные кофейни и чайные внесли свой вклад в формирование городской среды, сделав её мягче. Город-завод начал эволюционировать в «просто город». Дорожные развязки и мосты облегчили перемещение между изолированными когда-то городскими слободками, изменив слободское мышление, чётко делящее людской поток на своих и пришлых. У нас, конечно, и сейчас есть свои гетто. Но это атавизмы, больше не воспринимающиеся как норма.
Опять же… Даже не погружаясь в криминальный мир, с которым я слегка соприкасался в юности, я знаю о существовании сейчас как минимум нескольких криминальных бригад, сформированных по принципу, близкому к армейскому. И в этом смысле, определённые семена, засеянные в 90-х, не до конца умерли в нашей каменистой почве. Более того, я хорошо помню, как, слушая «Радио «Дальнобойщик» (это такая система переговорв по рации между водителями) прошлым летом мы с удивлением обнаружили возросший спрос на вооружённое сопровождение грузов по территории города и охрану водителей во время ночёвок. Кризис, хуле. В голодный год выигрывает тот, кто быстрее возвращается к системе ценностей павианьего стада.
Губернатор наш, кормилец и поилец, батюшка и оплот, в своём блоге сгоряча написал:
«Нет ли повода призадуматься об эффективности профилактических мер, например, в соседнем Златоусте, где на 200-тысячный город падает 30-тысячный тираж откровенно издания с чрезмерной «русскостью» в названии, а заявления в органы по этому поводу как-то не особенно быстро пускаются «в дело»».
Я постараюсь не употреблять слов типа «хуйня» в отношении высказываний высших должностных блоггеров (кстати, сейчас мне простительно: у меня вчера чуть не погибли там близкие друзья), но вынужден констатировать, что в данном случае наш блоггер категории А допустил досадный промах. Проблема Златоуста вовсе не в наличии там русских националистов. Проблема Златоуста в том, что он находится в жопе последние пару десятков лет. Машиностроительный завод им.Ленина накрылся пиздой, второй машиностроительный завод еле дышит, металлургический завод тоже еле дышит, молокозавод умер, хлебозавод умер, швейная фабрика на 5000 рабочих мест накрылась пиздой. Город умирает. По некоторым оценкам, убыль населения за последние десять лет достигла десяти процентов. В Миассе ситуация получше, Чебаркуль живёт за счёт курортников, там тоже чуть получше.
Но дело в не националистах. Русский национализм на Южном Урале имеет естественный предел развития: тут живёт 220 тыс. автохтонных (то есть живущих здесь испокон веку) татар и 170 тыс. автохтонных же башкир. Это около 10% населения. А ещё тут живут казахи, немцы и кто только ещё не.
Проблема в том, что военно-заводской тип хозяйствования, создавший Урал как край и просуществовавший последние двести лет, изжил себя. Город-завод, город-крепость больше не нужен. А что с ним делать, никто не знает. И это — действительно жопа. Какой город не возьми — Касли, Карабаш, Кыштым, Усть-Катав, Салда (хоть Верхняя, хоть Нижняя), Тавда, Ревда, Тагил, Уфалей — всюду одно и то же. Я по этому поводу весной слышал отличный научный доклад на конференции, проводившейся факультетом Евразии и Востока ЧелГУ, окончившийся пессимистичным выводом «мы умираем».
Нормальный человек, блять, не идёт с колом хуячить ближнего, если у него есть еда, кров и какое-то будущее для его детей. Эта фраза не является попыткой оправдания ублюдков, пиздящих беззащитных людей на концерте. Я просто констатирую простой как мычание факт: любая говнистая бактерия растёт только в соответствующей питательной среде. Микробиологи и инфекционисты подтвердят правоту моих слов.
Подходя к рассмотрению вопроса с другой стороны, вспомню слова режиссёра Норштейна, создателя «Ёжика в тумане». Он выразился в том смысле, что функция культуры не в том, чтобы быстро получить прибыль, достаточную для того, чтобы некий менеджер, прислонившийся к этому культурному акту смог с этого навара прикупить себе «мерседес» S-класса. Функция культуры сделать так, чтобы по улицам не ходили толпы голодных павианов. Чтобы в старости ты мог идти по улице без боязни быть убитым малолетним ублюдком.
Поэтому я согласен с постом Айвара. Я на своей шкуре, прожив в Челябинске последние двадцать лет, видел как окультуривание пейзажа меняет сознание горожан. И сейчас, отказываясь от диалога с горожанами, избавляясь от финансово неэффективных культурных проектов и гуманитарных излишеств, власть сеет то говно, из которого через двадцать лет прорастут гниды с кольями в обезьяньих лапах.
К счастью («к счастью» — потому что поколение эффективных менеджеров понимает реальность, только объясняя её в терминах прибыли, и не думая о других её аспектах), события в Миассе дали понять: нельзя тупо объявить регион туристически привлекательным, чтобы он — хуяк! и действительно стал таковым. Сотня гопников за 15 минут поставила жирный крест на планах Южного Урала стать туристическим центром. А это — блестящий хуй вместо инвестиций. Напомню, что даже наличие моря не сделало Дагестан аналогом Акапулько, а наличие гор не превратило Чечню в модный курорт. Так что, имея в активе такой бэкграунд как звание «самого грязного региона планеты» по версии Millenium Edition книги Гиннеса, периодческие стенания экологов и полное равнодушие к формированию имиджа региона, мы обречены хуй сосать, а не деньги зарабатывать. Потому что теперь мы ещё и опасны. А это даёт шанс, что теперь власть имущие реально начнут думать о стратегически важных вещах. А не о сиюминутной конъюнктуре.
Простите за сумбур, мои дорогие, но это всё от того, что мне не похуй. Я люблю место, в котором живу. И очень хочу, чтобы тут было очень, очень хорошо.
——
оригинал поста опубликован в блоге iDiot Daily
